Национальные меньшинства могут рассчитывать лишь на… кукиш
В октябре 2013 года в Латвии будет отмечаться 25-летие Народного фронта (НФЛ). Премьер-министр Валдис Домбровскис заранее поручил создать специальную комиссию по проведению торжественных мероприятий, а Министерство культуры подсчитало, что на празднование юбилея потребуется 435 837 латов. В том числе: 321 877 латов на создание экспозиции музея НФЛ, 19 тысяч – на издание книги его первого председателя Дайниса Иванса, еще 17 тысяч – на документальный фильм о деятельности Народного фронта.
Учредительный конгресс НФЛ проходил 8 и 9 октября 1988 года. В 1989–1991 гг. Народный фронт стал самым многочисленным народным движением за всю историю Латвии и сыграл важнейшую роль в процессе обретения государственной независимости страны. В период наивысшей активности НФЛ число его членов достигало 230 тысяч человек.
Идея создания НФЛ впервые была озвучена на расширенном пленуме творческих союзов Латвийской ССР 1–2 июня 1988 года. На нем, а также на учредительном конгрессе НФЛ прозвучали крайне эмоциональные, оскорбительные для нелатышей и националистические по своему содержанию выступления, например заявление преподавателя Академии художеств Маврика Вульфсона о том, что СССР в 1940 году якобы оккупировал Латвию, всё это привело к резкому ухудшению межнационального климата в республике.
Первый секретарь ЦК компартии Латвии Я.Я. Вагрис, выступая на открытии Форума народов Латвийской ССР 10 декабря 1988 года, говорил: «Неужели у латышей эмоции стали брать верх над разумом? Приходится признавать, что порой бывает и такое. Это, конечно, нам чести не делает и не умножит добрую славу латышского народа». О том же говорил и председатель Президиума Верховного Совета Латвийской ССР А.В. Горбунов: «Межнациональные отношения в республике сегодня болезненно осложнились, напряжение в них нередко достигает критической степени… Латыши привыкли и умели жить вместе с другими народами. Правда, случались и свои сложности, и горькие моменты. И все же такого напряжения в межнациональных отношениях мы не помним…
Национализм – это проявление слабости нации, а не ее силы. Заражаются национализмом по большей части слабые народы, пытающиеся сохранить себя с помощью националистических чувств и идеологии».
Как показало развитие событий в 1989–1991 гг., интернационалистская идеология Форума народов Латвии не смогла остановить распространение националистической идеологии, которая довольно быстро овладела сознанием большинства членов НФЛ. Поэтому и отношение к юбилею НФЛ со стороны «победителей» и «побежденных» сегодня разное. Причем среди «побежденных» сегодня – не только представители национальных меньшинств, но и латыши.
Депутат Сейма от «Центра согласия» Борис Цилевич, который в свое время был заместителем председателя группы поддержки Народного фронта в Институте математики и информатики Латвийского университета, еще в 2008 году, когда отмечался 20-летний юбилей НФЛ, в интервью газете «Час» говорил: «Народный фронт был механизмом разрушения, скорее даже саморазрушения прежнего режима. Знаете, есть такой большой металлический шар, которым разрушают старые дома, так вот таким шаром и был Народный фронт… Строить что-то новое он был совершенно не приспособлен. В Народном фронте собрались те, кто по самым разным причинам был недоволен жизнью в Советском Союзе, – и националисты, и либералы, и анархисты, и монархисты… С Народным фронтом были связаны очень большие надежды. Но мало для кого они оправдались. Для русских активистов Народного фронта разочарование наступило раньше, для латышей – несколько позже. Наверное, все это лишний раз подтверждает старую истину: революцию задумывают гении, совершают герои, а ее плодами пользуются подлецы…».
4 мая 1990 года 138 депутатов Верховного Совета от НФЛ поддержали принятие Декларации независимости, которая в той части, где речь шла о преемственности Латвии 1990 года с Латвией, которая существовала до 17 июня 1940 года, по сути, предопределила восстановление в стране этнократического политического режима. Поэтому не случайно 4 мая 2005 года, когда Латвийское государство праздновало 15-ю годовщину принятия Декларации о государственной независимости, Министерство внутренних дел под руководством Эрика Екабсонса (председателя Первой партии, называемой в народе «партией священников») сосредоточило у памятника Свободы в Риге столько полицейских, что их количество едва ли не превышало число тех, кто пришел в этот день в центр города, чтобы принять участие в праздничной церемонии. Стоявшие плечом к плечу и в два ряда полицейские и сотрудники различных служб безопасности закрывали своими телами все подходы к памятнику Свободы. Эта весьма странная картина невольно наводила на мысль, что власть имущие боятся собственного народа. И празднование 15-й годовщины принятия Верховным Советом ЛР Декларации о государственной независимости Латвии – никакой не народный праздник, а закрытое мероприятие, организованное властями под охраной «штыков» лишь для себя и кучки «правильных» латышей.
Но среди тех, кто пришел в этот день к памятнику Свободы, была и группа русскоязычных школьников и активистов Штаба защиты русских школ. Для них 4 мая 1990 года стало той точкой отсчета, с которой в стране началась политика ограничения прав национальных меньшинств. Выражая свое отрицательное отношение к этой политике Латвийского государства, эта группа, в то время когда руководители страны возлагали цветы к памятнику Свободы, начала громко скандировать: «Позор!!!» и запустила в небо воздушные шарики с траурными ленточками и надписью «Alliens» («Чужак» – такая надпись красуется в паспортах постоянных жителей, которым Латвийское государство отказалось предоставить гражданство). И тут случился конфуз. Экс-премьер Латвийской Республики Индулис Эмсис, проходя мимо стоявших за плотным кордоном полиции русскоязычных школьников, сложил три пальца своей правой руки в оскорбительную конфигурацию, т.е. попросту показал им кукиш.
Такая весьма эмоциональная реакция экс-премьера на оценку русскоязычными школьниками национальной политики Латвийского государства стала, по сути, образным выражением того, на что в сегодняшней Латвии могут рассчитывать национальные меньшинства – НА КУКИШ!
Первый премьер Второй Латвийской республики Ивар Годманис несколькими днями позднее в газете «Вести сегодня» высказал искреннее недоумение тем, почему это они, т.е. русскоязычные школьники, испортили нам, т.е. латышам, праздник. На что корреспондент Елена Слюсарева резонно заметила, что день 4 мая должен быть праздником не только для власть имущих, но и для всего народа Латвии, однако сегодня нелатышское население страны эту дату вряд ли может называть своим праздником.
Оскорбительный жест И. Эмсиса в направлении русскоязычных школьников ярко высветил главную проблему национальной политики Второй Латвийской Республики – разделение постоянных жителей на граждан и лиц без латвийского гражданства и игнорирование прав национальных меньшинств. Ее начало относится к 15 октября 1991 года, когда Верховный Совет ЛР принял постановление «О восстановлении прав гражданства и основных условиях натурализации», по которому в независимой Латвии прав гражданства оказалась лишена треть населения страны.
Как отмечают ученые из Мэрилендского университета США, которые в рамках проекта «Меньшинства в ситуации риска» изучали положение с нацменьшинствами в Латвии, именно по этой причине в 1991 году в одночасье русские, прожившие в Латвии практически всю жизнь, оказались «иммигрантами». Продолжая эту линию, латвийские власти в начале 1990-х приняли дискриминационные законы о гражданстве, языке и об образовании, которые поставили нелатышей в дискриминируемое, по сравнению с латышами, положение. В результате, по мнению ученых, русскоязычная лингвистическая община Латвии сегодня страдает от «значительной политической, экономической, социальной и культурной дискриминации».
Победа в НФЛ националистической идеологии сделала невозможным строительство независимого Латвийского государства на основе демократии. И это, как указывает влиятельное издание «The Wall Street Journal», делает Латвию очень уязвимой, поскольку русскоязычное население не намерено молчаливо принимать политику подавления своих прав. Катализатором возможного кризиса в этой ситуации, по мнению исследовательской организации Rand Corporation (США), является «неспособность Эстонии и Латвии полностью интегрировать этнически русских жителей, закончив этот процесс предоставлением гражданства и прекратив дискриминационные мероприятия».
Сформировавшаяся в Латвии после 1991 года политическая система формально является демократической. В стране существует многопартийная система, регулярно проводятся выборы в местные органы власти, национальный и Европейский парламенты, существуют институт президента, Суд Сатверсме (Конституционный суд) и институт госуполномоченного по правам человека (институт омбудсмена), применяются на практике принципы свободы слова и свободы собраний.
Казалось бы, достигнута цель Народного фронта Латвии, в программе которого (Раздел II. Демократизация государства и общества. Пункт 1.) было записано: «Вместо политической системы, лишь формально действующей от имени народа, но отчужденной от него, необходимо создать подлинное народовластие и самоуправление». Однако, как показало время, политическая система независимой Латвии оказалась еще более отчужденной от народа, нежели политическая система Латвийской ССР. И главная причина этого – формирование недемократического политического режима. Созданный на основе ликвидации всеобщего избирательного права и отказа от принципа национального равноправия, этот режим пропагандирует идеологию национального превосходства и национального реванша, основой которой является тезис о строительстве так называемой «латышской Латвии», т.е. строительства в традиционно многонациональной, мультикультурной и мультилингвальной Латвии моноэтнического, монокультурного и монолингвального государства, в котором национальным меньшинствам предлагается только одна модель существования – модель насильственной и быстрой ассимиляции.
Хотя в программе НФЛ ставилась задача «преодоления настроений неуверенности, страха, угроз в политической и других сферах общественной жизни», а также говорилось о том, что «НФЛ выступает против преследования людей за их политические и религиозные взгляды, против любой политической демагогии, опорочивания оппонентов», в жизни людей сегодня в гораздо большей степени присутствуют и неуверенность в завтрашнем дне, и страх перед невозможностью повлиять на решения власти, и угрозы в политической и других сферах общественной жизни, и политическая демагогия, и практика опорочивания оппонентов. И главная причина этого – опять же недемократический политический режим.
В программе НФЛ говорилось, что «национальные вопросы необходимо решать с учетом демократических прав всех национальностей, проживающих на территории Латвийской ССР», что «НФЛ принимает активное участие в защите этнических интересов всех национальностей, проживающих в Латвии, их языка, культуры, образования и религиозного сознания и категорически отвергает разжигание национальной розни, оскорбление и унижение национального достоинства любого жителя Латвийской ССР. Защита родного языка и родной культуры должна стать долгом каждого гражданина республики, независимо от его национальной принадлежности». Однако реальная национальная политика независимой Латвии, не на словах, а на деле взявшей курс на строительство «Латвии для латышей», оказалась прямо противоположной тому, что декларировалось в 1989 году. На протяжении всего периода после 1991 года в идеологии и практике Латвийского государства присутствовали и присутствуют проявления русофобии и антисемитизма. Принятые законы о языке и об образовании существенно ущемляют права русской лингвистической общины. В свою очередь, принятый закон о гражданстве лишил русскую лингвистическую общину возможности эффективно защищать свои права на политическом уровне, а неграждане оказались дискриминированы не только в политических правах, но и в экономических, социальных, культурных и иных правах. И главная причина проведения государством именно такой политики – опять же недемократический политический режим.
Нужно признать, что общество в Латвийской ССР было намного более интегрированным и сплоченным, чем общество в независимой Латвии. Несмотря на то, что в языковой политике Латвийской ССР были серьезные изъяны (имеется в виду плохое обучение латышскому языку в русских школах) и практически отсутствовали элементы гражданского общества, в первую очередь НПО, существовала политическая (чему способствовала монополия одной партии на политическую власть), экономическая (у всех была работа), социальная (уровень социальной защиты населения был очень высокий) и отчасти культурная интеграция общества. А вот за годы существования независимой Латвии правящая элита так и не смогла интегрировать латвийское общество на основе одного, латышского, языка, поскольку эта задача изначально была нереализуемой, так как противоречила национальному составу населения страны. Последний предполагает, что в Латвии в идеале должны быть два языка межнационального общения (латышский и русский), а в Латгалии статус языка межнационального общения должен иметь еще и латгальский язык. Кроме того, в основу языковой политики был положен репрессивный метод, что привело к отчуждению нелатышей от латышского языка и латышской культуры. Одновременно в результате политической и экономической реформ была разрушена существовавшая прежде интеграция общества в экономической, социальной и культурной сферах. И здесь главная причина – недемократические цели, которые ставил и которых добивался недемократический политический режим.
Латвия: неудача с демократией
Формирование недемократического политического режима в Латвии стало возможным после принятия Верховным Советом ЛР 15 октября 1991 года постановления «О восстановлении прав гражданства и основных условиях натурализации». По этому постановлению все население страны было поделено на постоянных жителей, которые права гражданства Латвийской Республики получили автоматически, и постоянных жителей, которые права гражданства могли получить лишь после прохождения процедуры натурализации. Принятие этого решения стало возможным в результате давления на Верховный Совет со стороны радикальной части западной латышской эмиграции, которая идеологически и родственными узами была тесно связана с авторитарным и этнократическим режимом К. Ульманиса (1934-1940) и нацистскими коллаборационистами периода нацистской оккупации Латвии в годы Великой Отечественной войны.
После принятия ВС ЛР постановления «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации» стало очевидным явное противоречие между формально-демократической политической системой и недемократическим политическим режимом. Новая латышская правящая элита выхолостила демократические принципы политической системы, используя их не для укрепления и развития демократического процесса по управлению государством, а всего лишь для обеспечения сохранения собственной власти и пропаганды демократического имиджа государства за рубежом.
Как показало время, сформировавшаяся после 1991 года в результате ликвидации всеобщего избирательного права новая латышская правящая элита никогда не была лояльной к демократии, но при этом она всегда очень терпимо относилась к недемократической национальной политике авторитарного и этнократического режима К. Ульманиса и к латышским коллаборационистам периода нацистской оккупации Латвии. Не случайно в Латвии постоянно, год от года укрепляются тоталитарная идеология и практика, и главным содержанием этой идеологии и практики уже давно стали русофобия, постоянное игнорирование и попрание со стороны государства прав русской лингвистической общины, а также политическая реабилитация нацистских коллаборационистов. Все это позволяет говорить об имитации демократии в функционировании политической системы страны, а также о том, что существующее сегодня Латвийское государство не является демократическим.
«Преступление против демократии»
С осени 2004 года политики-латыши все чаще стали высказывать критические суждения относительно сложившегося в стране политического режима. Правда, принять участие в этом разговоре осмелились представители лишь двух политических партий – оппозиционной Партии народного согласия (ПНС) и не попавшего в Сейм в октябре 2002 года, но «позиционного» «Латвийского пути». Причем их подходы к оценке ситуации явно различались. Представители ПНС оценивали существующий в Латвии политический режим как недемократический. По их мнению, именно «дефицит демократии» в Латвии и есть та главная причина, от которой проистекают все проблемы. Представители «Латвийского пути», в свою очередь, говорили: да, некоторые проблемы в политическом развитии государства есть, но мы все равно правильной дорогой идем!
Дискуссию (заочную) на эту тему на волне протестов русскоязычных школьников против пресловутой «школьной реформы» – главного инструмента для строительства «Латышской Латвии» открыл председатель фракции Партии народного согласия в Сейме Янис Урбанович. В свойственной ему прямой и честной манере он писал 6 октября 2004 года в Открытом письме президенту Латвии Вайре Вике-Фрейберге: «Уважаемая госпожа Президент! В одном из своих интервью (для российской телекомпании НТВ), комментируя проблему неграждан, вы заявили буквально следующее: «В начале девяностых годов у нас был выбор – согласиться с наследием предыдущих десятилетий либо изменить это наследство. Мы выбрали второй путь…» Не так уж важно, была ли это оговорка, или все шло по плану. Важно другое: в этих словах обнаружилось ваше полное заблуждение относительно того, что происходило в Латвии в начале 90-х годов, какие вопросы и проблемы ставила Атмода и какие давала ответы. Заблуждение ваше понятно и простительно: душой в то время вы были с нами, но телом в Канаде. Причиной его может быть недобросовестность ваших консультантов, советников, историков, которыми вы окружили себя, лукавость газет, которые вы читаете по утрам. А правда, мой президент, состоит в том, что весной 1990 года прошел опрос (плебисцит), в котором приняли участие 87,6% избирателей. «За демократическую и независимую Латвию» тогда было подано 73,6% голосов. Это были голоса тех, кто получил впоследствии гражданство и избирательные права, а также тех, кто не получил этого до сих пор и, таким образом, голосовал на этом опросе последний раз в жизни.
Вы сказали: «Мы выбрали второй путь…» и я хочу узнать: кто такие «мы»? Когда такой выбор был сделан? Мне, депутату всех четырех послевоенных Сеймов, политику с двадцатилетним стажем, это не известно. Знаю, есть решение народа – «демократическая Латвия». Но сегодня строится Латвия латышская. Когда и кто произвел эту подмену, кто изменил выбор народа? Вы – глава государства, и вам просто получить любую справку. А может, это все-таки обман? Вас обманули, а вы транслируете этот обман теперь на весь мир… Причем делаете это и от своего, и от моего имени.
Я помню времена Народного фронта, храню все его программы. Ни в одной не ставилось такой цели, как ограничение демократии, поражение в правах какой-то группы населения и введение института «неграждан». Более того, ни одна политическая партия из тех, что были представлены до сих пор в Сейме, не выдвигала требований отменить результаты опроса 1990 года. Сделанный тогда выбор никем не был легитимным образом оспорен или отвергнут. И любая подмена в этом вопросе есть шулерство, недостойное честного человека. Что касается меня, то я убежден: произошли подмена и обман. И сегодня последствия этого обмана отравляют общественно-политическую атмосферу Латвии.
Осенью 1991 года, «восстановив» довоенное гражданство, «национально думающие» политики открыто пошли на обман, похоронив итоги народного опроса (а ведь именно на это опиралась Декларация независимости)…
Сегодня в Латвии «дефицит демократии»… – заключал письмо Я. Урбанович. – Более 350 тысяч взрослых и здравых жителей Латвии отстранены от демократического процесса. Немалая их часть вообще никогда в жизни не принимала участия в выборах. На мой взгляд, это преступление против демократии».
Ответила ли В. Вике-Фрейберга на это письмо Я. Урбановича? Понятное дело, нет. Тем более что он не только сверхкритически оценил политический режим, который она представляла, но и предложил, как ликвидировать сложившийся в стране «дефицит демократии» – «возвратить Латвию в демократическое русло, дать политические права тем, у кого они отобраны» и вернуться, наконец, «к прекрасной идее независимой демократической Латвии». Согласиться с выполнением этих предложений В. Вике-Фрейберга, конечно же, не могла. Она тоже оказалась под впечатлением от общей русофобской истерии в Латвии.
В марте 2005 года Янис Юрканс, председатель Партии народного согласия и один из 20 парламентариев, обратившихся в Конституционный суд с заявлением против ассимиляционной школьной «реформы-2004», продолжил разговор на тему дефицита демократии. В своем письме в адрес Конституционного суда он указывал, что в 1-й статье, с которой начинается Сатверсме, речь идет о том, что Латвия является демократической республикой. А «одной из основных составляющих демократии является механизм согласования интересов различных групп общества посредством свободной и опирающейся на рациональные аргументы дискуссии. Но по содержанию и срокам введения реформы средней школы нацменьшинств представительной дискуссии не проводилось. Латвийские власти предпочли общение с директорами и представителями общественности, выступавшими в поддержку реформы. И это при том, что независимые опросы общественного мнения и данные госинспекции образования ясно свидетельствовали, что большинство как старшеклассников, так и их родителей – против реформы. Утверждения МОН о якобы неконкурентоспособности выпускников школ нацменьшинств не были подкреплены ни исследованиями, ни иной рациональной аргументацией. По одному этому признаку главный суд страны должен признать реформу антиконституционной… Выбор Конституционного суда… в пользу формальной трактовки означенной статьи будет по сути означать отказ от принципа реальной демократии. И станет свидетельством исчерпанности цивилизованных средств оппозиции по влиянию на жизнь страны. После чего 1-я статья Конституции будет восприниматься не иначе как фрагмент истории не этой, а другой, ныне забытой Латвийской Республики», – заявил в письме Я. Юрканс.
Какое решение принял Конституционный суд по так называемой «школьной реформе-2004» – известно. Основываясь на ссылках на идеологизированную интерпретацию истории Латвии, суд не поддержал иск 20 депутатов Сейма и признал «реформу-2004» вполне демократической.
Следующий этап дискуссии на тему «В какой Латвии мы живем?» пришелся на май – июнь 2005 года, когда латвийско-российские отношения из-за выдвинутых Латвией в качестве приложения к двустороннему договору о границе территориальных претензий окончательно зашли в тупик.
Удивительно, но в этот момент с оценкой существующего в стране политического режима как недемократического выступил даже Ивар Годманис, первый премьер Второй Латвийской республики. Подводя итоги 15-летней независимости Латвии в передаче «Kas notiek Latvija?», он на редкость самокритично признал, что «Латвия стала независимой, но не стала демократической». Однако спустя несколько дней, спеша исправить свою столь нелояльную по отношению к режиму оценку, в интервью газете «Вести сегодня» он заявил: «Все, что мы делали до сих пор, – правильно».
Одновременно И. Годманис предложил свой рецепт решения существующих проблем: «…ради развития общества нужно заключить пакт взаимного ненападения (между латышами и нелатышами). То есть обозначить границы уважения обеих групп, которые в последнее время заметно сужаются».
Сведение сути вопроса – какую Латвию мы построили, начиная с 1990 года – лишь к проблеме взаимоотношений латышей и нелатышей свидетельствует, увы, о неготовности бывшего премьера назвать истинные причины сложившегося положения. Важнейшие среди этих причин – курс правящей элиты на возобновление прерванного в 1940 году строительства недемократической «Латышской Латвии»; доминирование среди правящей элиты тоталитарно-авторитарного типа политической культуры; недемократический характер выборов в Сейм и местные органы власти, как результат разделения населения на граждан и лиц без гражданства; ущерб развитию экономики в результате проведения антироссийской политики; самый низкий среди стран ЕС уровень жизни населения и, как следствие, массовое бегство и латышей, и нелатышей на заработки в другие страны; второе место в ЕС по уровню коррупции и другие.
Причем же здесь «пакт взаимного ненападения между латышами и нелатышами»? Скорее уж нужно говорить о «пакте ненападения» между правящей элитой и населением страны!
Столь же поверхностное понимание проблемы продемонстрировал, увы, и Андрис Берзиньш, еще один экс-премьер и один из лидеров партии «Латвийский путь», который в июне 2005 года тоже подключился к дискуссии. В интервью газете «Час» он выразил серьезную обеспокоенность теми последствиями, которые может вызвать срыв Латвией подписания договора о границе с Россией. Такая политика, по мнению А. Берзиньша, «наносит серьезный удар по демократии в Латвии и создает почву для ростков тоталитаризма. Потому что выходом из этой ситуации, скорее всего, должна стать некая сильная рука, которая наконец-то покажет всем, что надо делать! Помните, – предупреждает экс-премьер, – чем закончился 16-й год независимости Первой Латвийской Республики? Улманис устроил переворот. Сейчас идет 16-й год независимости Второй Республики. И возникает вопрос – чем это может закончиться? Переворотом?».
Увы, но антиконституционный и антидемократический переворот в Латвии уже давно произошел – еще 15 октября 1991 года! Как уже отмечалось, именно тогда в результате принятия Верховным Советом постановления «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации», по которому все население страны было принудительно поделено на имеющих политические права граждан и лиц без латвийского гражданства, предлагаемые политической системой государства демократические механизмы защиты прав национальных меньшинств, в том числе и права на образование на родном языке, оказались фактически заблокированы, т.е. недееспособны. И с этой точки зрения последствия принятия постановления Верховного Совета ЛР 15 октября 1991 года уместно сравнивать с государственным переворотом 15 мая 1934 года, так как оба этих события создали условия для ликвидации или блокирования возможностей демократического решения вопросов, связанных с сохранением и развитием языка и культуры национальных меньшинств.
Балтия – зона межэтнического мира? Блеф
Латвийские неграждане и значительная часть граждан-нелатышей, политические партии и общественные организации демократической оппозиции никогда не признавали постановление Верховного Совета ЛР от 15 октября 1991 года. В течение многих лет партия «Равноправие» и Латвийский комитет по правам человека (F.I.D.H.) на митингах и пикетах отмечали годовщину позорного решения 15 октября 1991 года, а лица без гражданства создали свой представительный орган – Лигу апатридов, которую власти, однако, отказались зарегистрировать.
Постоянные жители Латвии в статусе неграждан, а также часть граждан ЛР никогда не признавали и выборы в Сейм и муниципальные органы власти выражением воли всего народа Латвии. Накануне выборов в Сейм в 2002 году, когда, согласно данным Управления натурализации, в стране было около 1 790 000 граждан и около 515 000 неграждан, с 13 по 21 сентября по инициативе партии «Равноправие» из объединения ЗаПЧЕЛ прошла акция «Невыборы», в ходе которой принять участие в голосовании могли как граждане, так и неграждане.
В марте 2005 года группа политиков, общественных деятелей и ученых направила в Европарламент письмо, в котором говорилось, что состоявшиеся 12 марта 2005 года выборы в местные органы власти также не были демократическими. Заявления аналогичного содержания русские общественные организации направили в адрес ПАСЕ, ОБСЕ и ООН и после парламентских выборов, состоявшихся 7 октября 2006 года, а также после выборов в местные органы власти в 2009 году и выборов 10-го и 11-го Сеймов в 2010 и 2011 гг.
На состоявшейся 26 июня 2010 года 3-й конференции организаций российских соотечественников было принято решение начать Информационную кампанию в поддержку требования ликвидировать институт неграждан в Латвии и обеспечить проведение первых после 1991 года выборов в местные органы власти, национальный парламент и европейский парламент на основе всеобщего избирательного права.
Латвийские НПО («Союз граждан и неграждан» и Балтийский центр исторических и социально-политических исследований) 1 октября на конференции ОБСЕ по обзору 2010 года, посвященному человеческому измерению (эта конференция работала в Варшаве с 30 сентября по 8 октября 2010 года), обратились к руководству ОБСЕ, ПАСЕ, а также к представителям 56 государств – участников ОБСЕ с призывом не признавать прошедшие 2 октября 2010 года выборы в парламент Латвии демократическими и легитимными. Об этой позиции были проинформированы посольства иностранных государств в Латвии, а также ООН и Государственная Дума РФ.
Так что убаюкивающий кое-кого тезис западных политологов о том, что Балтия – зона межэтнического мира и стабильности, не выдерживает проверки. Неконтролируемый бунт русских и эстонцев в Эстонии в апреле 2007 года и массовые манифестации протеста национальных меньшинств Латвии против дискриминационных законов о гражданстве, языке и образовании при одновременной готовности властей все дальше раскручивать маховик репрессий, а также фиксируемая социологами угроза перерастания существующего в Латвии этнополитического конфликта в конфликт этнический опровергают этот тезис самым очевидным образом.
К вопросу о легитимности власти
Легитимность означает признание населением данной власти, её права управлять. Легитимность власти означает, что её поддерживает большинство, что законы исполняются основной частью общества. Любая власть, издающая законы, даже непопулярные, но обеспечивающая их выполнение, – легальна. В то же время она может быть нелегитимна, не признаваться народом.
Именно такая ситуация существует сегодня в Латвии: власть является легальной, но нелегитимной.
Уровень доверия жителей Латвии к политикам крайне низок. Согласно проведенному в 2012 году исследованию европейского агентства Eurobarometer, в рамках которого были опрошены 1007 жителей, в стране наблюдается крайне низкий уровень доверия к партиям, правительству и парламенту. Причем, как отмечают авторы исследования, его результаты мало отличаются от аналогичного исследования 2011 года.
Сегодня 90% жителей республики не доверяют политическим партиям (доверяют только 7% опрошенных), что является одним из самых низких показателей в ЕС. Хуже дело обстоит лишь в Италии, где партиям доверяют всего 4% жителей страны. Зато руководству муниципалитетов не доверяют только 48% опрошенных (доверяют 45%).
Правительству не доверяют 79% латвийцев (доверяют 17%). Ниже доверие к правительству лишь в Литве (15%), Чехии (13%), Италии (11%) и Греции (6%). Что касается парламента, то ему не доверяют 84% (доверяют 12%). Напомним, что в июне 2012 года экс-президент Латвии Валдис Затлерс заявлял, что после инициированного им досрочного отстранения предыдущего состава Сейма в 2011 году доверие к парламенту значительно выросло – и потому «оно того стоило». На самом деле, как показывают результаты исследования, это не так.
Отметим, что средний уровень доверия к правительствам и парламентам в Евросоюзе находится на уровне 28%. По мнению ряда оппозиционных политиков, столь малое, сравнительно со среднеевропейским, доверие к латвийской власти объясняется постоянными заявлениями последней о «преодолении кризиса» и «истории успеха Латвии», чего многие жители государства на себе не ощущают. Еще одна причина – курс государства на строительство «латышской Латвии», которую можно построить, лишь ассимилировав или изгнав из страны национальные меньшинства. Национальные меньшинства с такой политикой не согласны.
Таким образом, можно сделать вывод, что абсолютное большинство населения Латвии сегодня не рассматривает существующую в государстве власть как легитимную. При этом латыши свой вывод в большей мере основывают на итогах экономической и социальной политики, а нелатыши выражают недоверие как экономической и социальной, так и внешней политике, а также политике в сфере национальных отношений и интеграции общества.
Налицо отчуждение народа и власти. Но в Латвии нелегитимность власти свидетельствует также об отчуждении между латышами и нелатышами. Вне всякого сомнения, нелатыши не считают справедливым сложившееся после 1991 года соотношение прав и привилегий латышей и нелатышей.
Возможны ли демократические перемены?
В марте 2007 года Государственный банк Латвии выпустил очередную коллекционную однолатовую монету. На этот раз монета символизировала «чужие власти» в стране, и на одной из ее сторон были изображены разбросанные по краям остатки государственного герба Латвии со столь же хаотично разбросанными буквами «Latvijas Republika», а на другой – расколотый на несколько частей герб ЛР, причем соединить эти осколки в единое целое уже невозможно.
Выпуск этой монеты вызвал неоднозначную реакцию в обществе. Хотя монета вроде бы символизирует «чужие власти» в стране с 1940 по 1991 год, в отдельных публикациях в прессе говорилось, что эта монета – символ разрушения латвийской государственности, но не той, которая существовала до 1940 года, а той, что возникла в 1991 году. Более того, эта монета была названа пресловутой «черной меткой», которую государство само же себе и подкинуло.
Так или иначе, покажет время. Но многие латыши, которые были активистами Третьей Атмоды, а затем активно участвовали в строительстве Второй Латвийской республики, довольно жестко оценивают «наследие» Народного фронта Латвии.
Байба Петерсоне, активная участница Атмоды, заместитель председателя ДННЛ, главный редактор газеты «Nacionālā Neatkarība» («Национальная независимость»), в 1996–1997 гг. – помощник министра образования и науки, в 1996–2000 гг. – директор департамента в Министерстве образования и науки и один из идеологов так называемой школьной реформы, в 1994–2000 гг. – депутат Рижской Думы: «В какой мере… позиция НФЛ диктовалась боязнью радикализации процесса, страхом потерять крохи вновь обретенной свободы, и в какой мере нужно было просто следовать сценарию, которым предусматривалась и своя порция свято хранимой лжи? И в какой мере он определял манипуляции НФЛ, а в дальнейшем партии «Latvijas Ceļš» («Латвийский путь») и других новоявленных партий с приватизируемыми предприятиями, удачно вложенными в неудачный бизнес кредитами и их весьма и весьма безнравственную позицию, которая превращает власть из служения долгу в источник личных благ, порождая в очень большой части общества глубокое разочарование из-за нечестности новой власти и несоответствия тому, чего ожидали и на что надеялись? В это время (т.е. в 1988-м – начале 1990-х годов. – В.Г.) был заложен деформированный фундамент для построения новой политической системы Латвии». (выделено мной. – В.Г.)
Янис Фрейманис, действительный член Академии наук Латвии, в 1988–1995 годах активно участвовал в работе НФЛ, член Думы и правления Думы НФЛ, депутат Верховного Совета ЛР, с 2001 года – депутат Рижской Думы: «Абсолютно неожиданным результатом Атмоды и деятельности Народного фронта стал сегодня факт утраты людьми молодого и среднего поколения – вызванный их материальным положением – связи со своей страной, со своей родиной. Сегодня молодая образованная интеллигенция, закончив учебу, охотно уезжает в чужую страну с чужим языком, чужими обычаями, с чужим менталитетом. И только по одной-единственной причине – их знания там нормально оплачиваются. Ветераны Народного фронта Латвии многое предвидели, но только не то, что отвоеванная ими и возрождающаяся страна может превратиться в страну эмигрирующего мозга, в страну, чей умный человек будет хорошо себя чувствовать везде, только не у себя дома».
Ивар Годманис, заместитель председателя НФЛ (1989–1990 гг.), председатель Совета министров ЛР (1990–1993 гг.), с ноября 1998-го по июль 1999-го – министр финансов, с октября 2006 года – министр внутренних дел, кандидат в президенты ЛР от объединения Латвийской Первой партии/ «Латвийского пути» на выборах 2007 года, с ноября 2007 года – премьер-министр: «…наличие в стране огромного количества людей без гражданства – это почва для нестабильности в государстве! Во-первых, потому что есть целый ряд политических организаций, которые на этой проблеме неграждан спекулируют и даже в определенной степени подстрекают людей. А во-вторых, неграждане фактически сегодня отчуждены от участия в общественно-политических процессах. Это весьма опасно, ведь если людям не дают возможность влиять на процессы политическим путем, они ищут и находят другие варианты, как выразить свою позицию. То есть мы таким образом стимулируем радикальные настроения и радикальные проявления. Это крайне нежелательно».
Таким образом, и представители правящей латышской элиты (конечно, пока очень немногие), и нелатыши (очень и очень многие) сходятся сегодня в том, что в развитии Латвийского государства после 1991 года существуют серьезные проблемы. Причем проблемы как нравственного, так и системного порядка. Однако, обозначая эти проблемы, пока никто из латышей не говорит о причинах, которые привели к их образованию. Никто не говорит о том, что главная причина – это идеологическая зависимость авторов Декларации о государственной независимости Латвии от реваншистски настроенной западной латышской эмиграции. Что именно с подачи западной латышской эмиграции содержание независимости с самого начала трактовалось в рамках идеологии этнократического режима К. Ульманиса, и это буквально программировало необходимость для новой правящей элиты вести борьбу с собственным народом и в первую очередь с национальными меньшинствами.
Никто в стране не говорит о том, что зависимость западной латышской эмиграции от сформировавшейся в период холодной войны политической идеологии США предопределила политическую, экономическую и идеологическую зависимость новой Латвии от США, заинтересованных в дальнейшем ослаблении России и потому фактически поддерживающих проводимую Латвией после 1991 года антироссийскую политику. Никто в стране не говорит о том, что курс США на экспорт так называемой демократии в другие страны на самом деле наносит огромный ущерб демократии в мире, а значит, наносит ущерб и Латвийскому государству. Наконец, никто не говорит о том, что Декларация в угоду западной латышской эмиграции, а если брать шире, то в угоду сохранившим после 1945 года определенное политическое влияние в мире пронацистским силам, легализовала курс на переписывание истории Латвии, включая периоды авторитарного режима К. Ульманиса и Второй мировой войны.
То есть никто не говорит о том, что именно сформулированная в Декларации политико-историко-правовая концепция восстановления довоенной Латвии и заложила весь тот комплекс проблем в национальной политике, который тормозит развитие Латвийского государства уже на протяжении свыше двадцати лет и, более того, представляет серьезную угрозу для сил демократии в мире.
Однако рано или поздно придется признать, что принятый правящей элитой курс на реставрацию довоенного государства не мог привести и не привел к созданию демократической Латвии, потому что то довоенное государство демократическим не являлось.
Рано или поздно придется отказаться от искажения истории 1940 года и признать, что то, что случилось в тот переломный для страны год, это не столько результат внешнего давления, сколько демонстрация народом неприемлемости для него диктатуры К. Ульманиса, а для части населения, причем немалой, – еще и демонстрация приверженности исторической памяти о Советской Латвии 1919 года и духовно-исторической близости с Россией. Одновременно придется признать, что участие многих жителей Латвии в геноциде местного населения, служба в полицейских батальонах и Латышском добровольческом легионе СС напрямую связаны с националистической идеологией ульманисовского режима. И что курс на политическую реабилитацию солдат бывшего Латышского добровольческого легиона СС, воевавших якобы за независимость Латвии, не только не ведет к исторической правде, а наоборот фальсифицирует историю, искажает нравственный облик общества и противопоставляет Латвийское государство всему цивилизованному миру.
Рано или поздно придется признать, что деление общества на граждан и неграждан не имеет ничего общего с восстановлением исторической справедливости, а обусловлено лишь местью, настроениями реваншизма в среде западной латышской эмиграции и стремлением еще раз попытаться сделать то, что не удалось диктатору К. Ульманису – при помощи насилия построить утопическую «латышскую Латвию». Что еще одной причиной деления общества на граждан и неграждан было желание во что бы то ни стало удержать полученную власть и в ходе «прихватизации» заполучить в свою собственность то, что было создано всем народом.
Придется признать, что принятие Верховным Советом ЛР 15 октября 1991 года постановления «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации» завело Латвию в правовой тупик, поскольку это постановление не только является антиконституционным актом с точки зрения действовавшего в октябре 1991 года в Латвии конституционного права, но и, создав правовые условия для формирования «долговременного дефицита демократии», оно сделало нелегитимными все Сеймы с 5-го по 11-й и принятые ими законодательные акты.
Наконец, придется признать, что режим этнократии, сформированный в Латвии после 1991 года, это – не власть латышского народа над национальными меньшинствами, а власть латышской этнической группы, которой так же чужды интересы латышского народа, как и интересы национальных меньшинств. Именно в этом состоят проблемы созданной после 1991 года политической системы власти.
Признать все это для правящей элиты – смерти подобно. Но и непризнание этих очевидных истин не просто тормозит развитие страны, а фактически ведет ее к краху. Поэтому и предположение, что рисунок на выпущенной Банком Латвии очередной коллекционной однолатовой монете – это не символ «чужих властей», а символ разрушения созданной после 1991 года латвийской государственности, не кажется таким уж оторванным от реальности.
Как вернуть Латвию на демократический путь развития?
Несмотря на то, что возврат Латвийского государства на демократический путь развития в интересах всего народа страны, за демократизацию политического режима сегодня выступает главным образом русская лингвистическая община, а активность латышей крайне низка.
Движение российских соотечественников, как часть гражданского общества Латвии, представленное около 130 общественными организациями, является сегодня достаточно организованным и массовым. Российские соотечественники не только способствуют сохранению традиционных для Латвии русского языка и русской культуры, но и активно защищают демократические основы государства, тормозя распространение тоталитарной идеологии и практики не только в Латвии, но и в целом в Прибалтике и Евросоюзе. Как объективно отмечают эстонские социологи М. Эхала и А. Забродская, «новейшая история показала, что русское сообщество Латвии ведет себя намного активнее при отстаивании своих прав», нежели русские сообщества в Эстонии и Литве.
Основные задачи, которые стоят перед национальными меньшинствами Латвии и русской общиной в частности, остаются неизменными на протяжении всех лет существования Второй Латвийской республики и выражены в триединой формуле «Язык. Образование. Гражданство». Но в этой формуле первичное значение имеет решение задачи ликвидации массового безгражданства. Две другие задачи – вторичны!
По сути, главная задача, которая стоит перед национальными меньшинствами в течение всего периода существования Второй Латвийской республики, сводится к демократизации политического режима в Латвии. Речь идет, в первую очередь, о возврате к всеобщим выборам в Сейм и местные органы власти, поскольку в условиях, когда значительная часть населения страны лишена политических прав и не участвует в выборах, изменить направленность недемократического политического развития страны невозможно. Выборы в этих условиях – это не свидетельство демократии, а свидетельство ее имитации.
Это, конечно же, не означает того, что оппозиция в Сейме или муниципалитете не может влиять на принятие решений по каким-то частным вопросам. Однако в том, что касается общей тенденции политического развития страны, сохранение массового безгражданства фактически предопределяет и сохранение антидемократической направленности развития на еще достаточно длительное время.
В 2012 году, после долгого перерыва, на первый план наконец-то вышла задача ликвидации массового безгражданства. В августе был успешно завершен первый этап сбора подписей в поддержку проведения референдума по вопросу ликвидации массового безгражданства, а после решения ЦИК Латвии не проводить второй этап сбора подписей активисты русской лингвистической общины выступили с инициативой созыва Конгресса неграждан. Одновременно все больше людей начинает понимать, что проблему массового безгражданства в Латвии правовым путем решить невозможно, и решение этой проблемы может быть только политическим.
Решение основных правозащитных задач в Латвии, которые стояли вчера и стоят сегодня перед демократической оппозицией и национальными меньшинствами (Язык. Образование. Гражданство), напрямую зависит от демократизации политического режима. Обеспечить демократизацию политического режима можно, лишь решив на уровне Латвии, России и Европы следующие задачи:
1. Необходимо пересмотреть вывод комиссии А.Н. Яковлева по оценке пакта Молотова–Риббентропа и его международных последствий в части оценки причин перемен в Латвии, Литве и Эстонии в 1940 году. Без такого пересмотра невозможно объективно оценивать не только перемены 1940 года в прибалтийских странах, но также и те политические процессы, которые идут в этих странах сегодня.
2. Необходимо отозвать из текста Декларации Верховного Совета ЛР «О восстановлении государственной независимости Латвийской Республики» от 4 мая 1990 года тезис об оккупации Латвии Советским Союзом в 1940 году, так как этот тезис не имеет исторического и международно-правового обоснования, а носит исключительно политически-конъюнктурный и реваншистский характер.
3. Необходимо отозвать из текста Декларации Верховного Совета ЛР «О восстановлении государственной независимости Латвийской Республики» от 4 мая 1990 года тезис о непрерывности континуитета Латвийской Республики с 1918-го по 1991-й год, так как этот тезис не имеет исторического и международно-правового обоснования и также носит исключительно политически-конъюнктурный и реваншистский характер.
4. Необходимо обеспечить со стороны международного сообщества поддержку вывода о том, что существование в Латвии и Эстонии долговременного дефицита демократии – это не правовая, а политическая проблема, и, соответственно, ее решение может быть только политическим. Суть этого политического решения заключается в признании постановления Верховного Совета ЛР «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации» не отвечающим действовавшему на 15 октября 1991 года конституционному праву Латвии. По этой причине это постановление должно быть признано недействительным с момента его принятия.
5. Необходимо закрепить в информационном пространстве Латвии, Европы и мира мнение гражданского общества Латвии о том, что выборы, в которых не могут участвовать сотни тысяч постоянных жителей, не могут признаваться международным сообществом демократическими.
Латвия, Польша и в целом Европейский союз постоянно заявляют о непризнании или оспаривают демократический характер выборов и референдумов в России, Белоруссии, Приднестровье, Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии.
Так, 20 марта 2006 года в Риге представители комиссий по делам Европы парламентов стран Балтии и Польши приняли декларацию, в которой говорилось о том, что выборы президента Белоруссии не отвечают международно-признанным стандартам демократических выборов и нормам ОБСЕ. 18 сентября 2006 года Латвия официально заявила, что не признает состоявшийся 17 сентября в Приднестровье референдум о независимости. 13 ноября 2006 года МИД Латвии заявило о том, что оно не признает референдум о независимости от Грузии, проведенный в Южной Осетии. По мнению МИД Латвии, этот референдум не является легитимным и противоречит международно-правовым нормам. 11 декабря 2006 года МИД Латвии заявило о том, что оно не признает результаты конституционного референдума, состоявшегося 10 декабря в Нагорном Карабахе. 5 марта 2007 года МИД Латвии заявило о том, что оно не признает парламентские выборы в Абхазии. 4 декабря 2007 года Европейский союз выступил с заявлением о том, что выборы в Государственную Думу Российской Федерации не соответствовали международным стандартам.
Сохранение в Латвии массового безгражданства позволяет общественным организациям и политическим партиям Латвии, а также международному сообществу заявлять о том, что проводимые в Латвии выборы в местные органы власти, национальный парламент и Европейский парламент не отвечают международно-признанным стандартам демократии.
Соответственно, и Латвийское государство не может быть сегодня признано демократическим.
Основа перемен – возврат к всеобщим выборам
Сегодняшнее Латвийское государство является в известном смысле уникальным. В политическом и военном отношении оно контролируется США. Соответственно, правящий политический класс Латвии обеспечивает защиту интересов США, а не народа Латвии. Одновременно, если говорить о финансовой независимости, то Латвия в значительной мере находится на содержании Евросоюза. И в то же время продолжает оставаться в сфере информационного и культурного влияния России. С точки зрения своих геополитических интересов США заинтересованы в уменьшении российского влияния в Латвии, что и объясняет поддержку ими пресловутой концепции «оккупации», а также политики русофобии и ограничения прав национальных меньшинств, проводимой латвийскими властями. Европейский союз и Россия вполне в состоянии правозащитную ситуацию в Латвии изменить к лучшему. Но для этого требуется поставить во главу угла решение проблемы массового безгражданства.
В свете сказанного первоочередной и самой главной задачей для национальных меньшинств и представляющих их интересы партий демократической оппозиции уже давно, с 1991 года, является возврат к всеобщим выборам в Сейм и местные органы власти. Как первый шаг на пути к возврату к всеобщим выборам, общественные организации национальных меньшинств и партии демократической оппозиции Латвии, безусловно, должны поддерживать требование о предоставлении негражданам права участвовать в местных выборах. Участие неграждан в местных выборах радикально изменит политическую ситуацию в стране – правящая элита вновь должна будет считаться с мнением нелатышского населения. Но одновременно организации национальных меньшинств и партии демократической оппозиции должны осознавать, что участие неграждан в выборах местных органов власти не гарантирует соблюдения их прав в сфере языка и образования, а также других прав. Причины этого следующие:
1. Основные вопросы русской общины – язык, образование, гражданство – это вопросы, которые рассматривает и решает Сейм, а не местные органы власти.
2. Предоставление негражданам права участвовать в муниципальных выборах по логике Европы не должно снять сразу все ограничения для неграждан на местном уровне, поскольку речь идет о наделении неграждан лишь активным, а не одновременно активным и пассивным избирательным правом, т.е. неграждане должны выбирать, но не могут быть избранными. Следствием этого является то, что кандидатами в депутаты могут выступать, как правило, лишь уже хорошо известные всем лица, новых лиц будет очень мало, и поэтому ситуация во властных структурах не может измениться радикально, она если и изменится, то незначительно. Пример участия неграждан Эстонии в муниципальных выборах и одновременно сохранение правящей элитой Эстонии политического курса на ликвидацию русской школы, а также курса на пересмотр политических и территориальных итогов Второй мировой войны это наглядно подтверждает.
3. Власть всегда может распустить особо строптивый местный совет и назначить управление сверху, как это было сделано с Даугавпилсским советом в 1991-1994 годах.
Этнократия не «на изломе»
Ошибочно утверждать, как это делают некоторые авторы, что этнократия в Латвии находится «на изломе». Наоборот, этнократический политический режим в Латвии чувствует себя сегодня достаточно уверенно, поскольку не только умело использует внешнеполитическую конъюнктуру, но и опирается на поддержку значительной части латышей, в первую очередь латышской политической и экономической элиты, латышского чиновничества, значительной части латышской интеллигенции, а также значительной части старшего поколения латышей и теперь уже молодого поколения латышей, воспитанного после 1991 года в духе русофобии и радикального национализма.
Именно благодаря этой поддержке, правящая этнократическая элита будет пытаться как можно дольше сохранить институт массового безгражданства и одновременно всеми силами оттягивать возврат к проведению первых после 1991 года всеобщих и демократических выборов в Сейм и муниципальные органы власти, ведь ликвидация института безгражданства и проведение всеобщих выборов будут означать ее политическую смерть.
По этой же причине правящие этнократы будут отстаивать и этнократическую идеологию государства, в основе которой – приверженность, вопреки реально существующему многонациональному составу населения страны, идее построения Латвийского государства как моноэтнического, а также стремление политически реабилитировать деятельность латышских коллаборационистов и Латышского добровольческого легиона СС в годы Второй мировой войны.
Все это и обусловливает драматизм ситуации: борьба за демократизацию Латвийского государства, частным выражением которой являются борьба за равенство гражданских прав для всего населения страны, борьба за сохранение школы с русским языком обучения и борьба против попыток на уровне государства политически реабилитировать нацизм и фашизм, носит сегодня четко выраженный характер этнополитического конфликта. Причина в том, что сегодня это – борьба по преимуществу русской лингвистической общины и демократической политической оппозиции против привилегий и националистической идеологии, которыми пользуется и которую исповедует латышская правящая элита. Одновременно сегодня уже можно говорить о том, что при потворстве правящей элиты этнополитический конфликт постепенно приобретает черты межнационального конфликта.