Изучая ситуацию, связанную с противостоянием вокруг русского образования в Эстонии, невольно припоминаешь исторические параллели. В довоенные времена русские жители страны точно так же столкнулись с необходимостью сохранять свою национальную идентичность.
От других стран русского рассеяния Эстонию отличало то, что основную массу русских составляли не эмигранты, а коренное крестьянское население. Эмиграция же составила прослойку местной русской интеллигенции.
Большинство русских довоенной Эстонии за кратчайший промежуток времени проделали путь от коренных жителей губернии Российской империи до имевшего минимум прав национального меньшинства на территории чужого государства. Руководство страны, поначалу лояльно относившееся к стремлению русских сохранять свои язык, культуру и образование, с установлением в начале 1930-х годов авторитарного режима К. Пятса взяло курс на эстонизацию всего неэстонского.
Русские стали сталкиваться с новыми, искусственно создаваемыми проблемами. Так, например, правительство утвердило закон, согласно которому дети считались принадлежащими к эстонской национальности, если отец – эстонец. И в то же время учащиеся должны были посещать школу с языком обучения той национальности, к которой они принадлежали согласно букве закона. Таким образом, масса детей была насильственно переведена из русских школ в эстонские, а протестные заявления родителей в большинстве своем не удовлетворялись.
Сегодня русские Эстонии сталкиваются со схожими проблемами. Точно так же, прикрываясь красивой риторикой, правительство стремится создать все условия для удушения русского образования в республике.
Еще русские гимназии не успели отойти от насильственного эксперимента с переводом в них образования на эстонский язык, как правительство решило пойти еще дальше. К 2020 году согласно его планам на эстонский язык обучения должны перейти и профессиональные училища с русским языком обучения. Таким образом, двери к образованию захлопнутся для многих выпускников русских школ.
Такая ситуация кажется еще более абсурдной, если учесть, что переход на эстонский язык коснется и тех русскоязычных училищ, которые находятся в районах, преимущественно населенных русскими. «Люди идут в профцентр именно потому, что их знание эстонского не позволяет им учиться в гимназии. Кроме того, речь идет о Нарве, где государственный язык даже практиковать не с кем. Если училище будет тоже на эстонском – туда никто не пойдет, да и преподавать будет некому, и в итоге из-за недостатка учеников и преподавателей центр закроют. Молодежь пополнит ряды безработных и преступников. Будет новая волна отъездов в Россию и другие страны», – считает ученица Нарвского профессионального учебного центра, с которой автору удалось побеседовать.
С мнением о том, что переход училищ на эстонский язык принесет лишь дополнительные проблемы, согласны не только ученики, но и опрошенные директора училищ, учителя и работодатели. Кажется, что в обратном уверена только одна сила – правительство и поддерживающие его партии. Мало кому сегодня не очевидно, что оно действует вразрез с коренными интересами народа. Ведь никто не возьмется утверждать, что ассимиляция и люмпенизация русского и русскоязычного населения – в интересах этнических эстонцев. А вот мирное, взаимовыгодное, взаимообогащающее проживание бок о бок русских и эстонцев – на пользу всем: и им самим, и государству.
К сожалению, современная эстонская элита далека от такого понимания вещей и вряд ли готова в обозримом будущем изменить свою твердолобую позицию. Современное русскоязычное образование в Эстонии стоит на грани полного исчезновения. Между тем образование на родном языке – ключевой аспект в сохранении своей национальной идентичности подрастающими поколениями. Лишись сегодня русская община этой опоры, и через два-три поколения большинство русских эстоноземельцев не смогут связать и три слова на языке, на котором говорили их дедушки и бабушки. Проблема же заключается в том, что властвующая верхушка медленно, но верно разрушает эту опору. Не стоит питать иллюзий, что эту опору можно латать до бесконечности. Единственный выход – строить запасную.
Именно в этом контексте следует рассматривать стремление таллиннских властей осваивать новую образовательную нишу – внешкольную. В Таллине создается учебный центр, который позволит гимназистам русских школ получать дополнительные знания на родном языке. Это же имеет в виду и директор Таллинского Линнамяэского русского лицея Сергей Гаранжа, говоря о введении дополнительных предметов во внеурочной деятельности.
Как представляется именно внешкольное, дополнительное образование способно стать той запасной опорой, о которой говорилось выше. Её главное и очевидное преимущество – возможность выходить за рамки официальной образовательной системы.
В этом плане не стоит изобретать ничего нового – в нашем распоряжении есть богатый опыт русской эмиграции ХХ века. Выброшенные вихрем Гражданской войны из пределов своей родины, лишённые прежней привычной жизни, русские эмигранты первой волны сумели не только сохранить свою национальную идентичность, но и создать условия для приобщения к родной культуре новых поколений. В русской эмиграции работала большая сеть образовательных учреждений с русским языком обучения.
Однако тут нужно сказать, что само по себе образование на родном языке не является самоцелью, оно – лишь средство для воспитания учащейся молодёжи в национальном духе. Как в свое время писал выдающийся русский мыслитель и идеолог белой эмиграции Иван Ильин, «формальная «образованность» вне веры, чести и совести создаёт не национальную культуру, а разврат пошлой цивилизации». Когда мы сегодня видим курящих или пьющих подростков, ругающихся матом – это и есть результаты формальной образованности и бездуховности.
Поэтому обучение родному языку и на родном языке во внеурочной деятельности должно происходить именно в ключе национального и духовного воспитания детей. В большинстве эмигрантских школ сохранялась прежняя дореволюционная форма обучения. Помимо привычных сегодня предметов, в образовательный курс обязательно включались такие предметы, как Закон Божий и родиноведение, история и география России, русская музыка. Эти «русские» дисциплины в той или иной мере обязательно присутствовали как в эмигрантских школах государственного, так и воскресного типа. Член комитета Земско-городского комитета помощи русским беженцам за границей (Земгор), занимавшегося поддержкой русского образования среди эмиграции, Вадим Руднев говорил о внешкольном обучении как о единственном способе (не считая влияния семьи) «приобщить молодое поколение к сокровищнице русской культуры».
Совершенно особый опыт по приобщению к родной культуре вынесли русские эмигрантские молодёжные объединения. Среди них особняком стоят Русское студенческое христианское движение, Организация российских юных разведчиков и Национальная организация витязей. Причём последние две не только дожили до наших дней, но и расширили свою деятельность на многие страны, а с падением коммунистического режима действуют и в России. Всё это говорит об их актуальности и востребованном педагогическом опыте.
Так же в русской эмиграции существовали т.н. Русские дома, которые собирали под своей крышей библиотеки-читальни, народные театры, музыкальные коллективы и т.д. Основная задача Русских домов – национальное просветительство, в этих целях регулярно читались лекции о России, устраивались литературные вечера, проводились беседы на религиозные темы. Наиболее крупным являлся Русский дом имени императора Николая II в Белграде, который стал центром научной, просветительной и художественной жизни, приняв под свою крышу военно-научные курсы, Русский научный институт, Русскую публичную библиотеку, русско-сербские мужские и женские гимназии, начальную школу, общество «Русский Сокол».
Весь этот богатейший опыт русской эмиграции ХХ века, её духовное и материальное наследие сегодня находится в нашем распоряжении. Возможно, именно оно окажется ключевым в деле сохранения русскими Эстонии своей национальной идентичности в условиях агрессивной ассимиляции.